Часть I
РОЖДЕНИЕ МИФА
Ни одна порода охотничьих собак в России не окружена такими противоречивыми мифами и легендами о ее происхождении и истории, как русская псовая борзая, и ни одна из них в мире не привлекает к себе столь пристального внимания. Несмотря на обилие письменных источников, посвященных псовой борзой и охоте с ней, увидевших свет за последние два столетия (лишь в XIX – нач. XX в. было опубликовано 10 книг и несколько сотен статей, авторы которых в той или иной степени коснулись возникновения породы, ее истории и дальнейшего становления), тему истории русской псовой борзой на сегодня никак нельзя считать закрытой.
Излагая историю породы в рамках предлагаемого вниманию читателей цикла статей, мне не хотелось бы идти традиционными путями, предложенными еще Л.П. Сабанеевым с подачи Н.П. Кишенского, поскольку вопросы эти в нашей охотничьей литературе, по моему мнению, освещены не только весьма схематично, небесспорно, но и подчас вовсе бездоказательно. Прежде всего, мне хочется познакомить читателя с конкретными фактами из максимально доступного числа первоисточников и своим их пониманием.
Разумеется, читатель может обвинить автора в недостаточном освещении отдельных аспектов, а то и вовсе не согласиться с ним – это его право. Но он должен знать, что все, изложенное ниже, опирается на подкрепленные архивными документами, трудами ведущих историков и известных псовых охотников прошлого личные суждения автора, серьезно озабоченного сохранением нашей древнейшей породы, национального достояния России – псовой борзой. Хочу отметить, что ряд моментов, нашедших отражение в моих более ранних публикациях, с течением времени претерпел некоторые изменения после ознакомления с дополнительными источниками.
Я уверен, что, внося ясность в вопросы происхождения породы, ее эволюции и сегодняшнего состояния, прилагая при этом максимум усилий для искоренения бытующих как в России, так и за ее пределами заблуждений, мы выберем значительно более конструктивный путь, нежели безудержное мифотворчество, усиленно раздуваемое недобросовестными исследователями.
История псовой охоты в России, будучи неотъемлемой составляющей всей русской истории, ее материальной культуры, вобрала в себя и ряд заблуждений, ведущих свое начало еще с XVIII–XIX вв. Пагубнейшим из них, на мой взгляд, является преувеличение влияния так называемых «монголо-татар» на повседневную жизнь тогдашней Руси. Так, отыскивая причины несомненного отставания средневековой Руси от западноевропейских соседей, тогдашние историки предпочли увидеть первопричину всех бед именно в нашествии монголо-татар и последующем двухсотлетнем иге. В дальнейшем в исторической науке сложилось целое направление сторонников т.н. «евразийской» теории, отводивших тюркскому элементу значительную роль в формировании современного русского этноса. Последовательный продолжатель «евразийцев» Л.Н. Гумилев утверждал в своих работах, что великороссы произошли в результате «широкой метизации славянского, тюркского и угорского населения Восточной Европы». Неудивительным, таким образом, кажется и возникновение в середине–конце XIX в. гипотезы о заимствовании с Востока русской псовой охоты и главных ее участников – борзых и гончих собак, предложенной Н.П. Кишенским.
Но если с поговоркой «поскреби любого русского – найдешь татарина» убедительным образом сумели покончить современные российские ученые из Медико-генетического центра РАМН в сотрудничестве с британскими и эстонскими генетиками, пришедшие к однозначному выводу об отсутствии в крови коренного русского населения какой бы то ни было доли «монголо-татарской», то окончательного восстановления исторической справедливости в отношении наших национальных пород охотничьих собак, да и самой исконно русской псовой охоты, пока еще, к сожалению, не произошло. По всей видимости, писал наш известный историк Б.А. Рыбаков, при отсутствии должной реакции идеи разного рода «заимствования» еще долго будут процветать в околонаучных кругах «...при попустительстве склонной к самобичеванию русской интеллигенции».
Автор не имеющего аналогов в отечественной и зарубежной литературе многотомного исследования Николай Иванович Кутепов писал: «Княжеская и царская охота разделялись на два вида: охоту птичью и охоту псовую. Оба эти вида княжеской охоты современны основанию Русского государства; существуя постоянно, на всем протяжении исследуемого периода (X–XVI вв.), они временами усиливались, временами приходили в некоторое расстройство и упадок».
Как мы видим, эти слова коренным образом противоречат сказанному в те же годы Л.П. Сабанеевым: «У славян в древности не было и не могло быть борзых в настоящем смысле слова, т.е. таких быстрых собак, которые могли бы в течение нескольких минут, даже секунд догнать на чистом месте любого зверя, по той простой причине, что они быстрее. Борзая ловит, а не заганивает. Самая местность, занимаемая славянами, была тогда покрыта дремучими лесами и не могла благоприятствовать охоте с такими собаками». Исходя из того, что априори родина борзых всех пород – «почти безлесные степи и плоскогорья Северной Африки и Юго-Восточной Азии», Леонид Павлович возводит происхождение русских борзых лишь к XVI–XVII вв., считая их родоначальниками восточных борзых, якобы приведенных в пределы современной Центральной России ордами монголо-татар, и северных волкообразных собак со стоячими ушами.
Благодаря большим тиражам и многочисленным переизданиям, гипотеза Сабанеева настолько прижилась в современной ему охотничьей и исторической литературе, что нашла себе ряд сторонников среди пишущих о псовых борзых и в наши дни.
Необходимо отметить, что Л.П. Сабанеев, известный современникам прежде всего изданием крупного общероссийского охотничьего журнала «Природа и охота», никогда не был псовым охотником и имел о предмете cвоих исследований достаточно смутное представление. Качество журнальных и книжных публикаций Л.П. Сабанеева целиком и полностью зависело от используемых им источников. Так, например, главы об охоте с борзыми и гончими, включенные в «Охотничий календарь», заимствованы из книг П.М. Губина «Полное руководство ко псовой охоте» и П.М. Мачеварианова «Записки псового охотника Симбирской губернии», тогда как в вопросах происхождения пород Сабанеев предпочел опираться на «Опыт генеалогии собак» Н.П. Кишенского. Не добавляет ему авторитета и пренебрежительный пассаж в адрес нашей древней охотничьей породы: «Несмотря, однако, на скудость сведений об охоте и собаках дотатарского периода, можно доказать, что русские борзые породы сравнительно новейшего происхождения и ни в каком случае не чистокровнее всех габсбургов и гогенцоллернов, как утверждал авторитет псовых охотников П.М. Мачеварианов, а тем более не были сотворены таковыми, не существовали спокон века, по мнению некоторых невежд – феопенов дворянского происхождения». Собственные же изыскания Л.П. Сабанеева, уложившиеся в неполный десяток статей, можно назвать скорее попыткой подгонки материала под уже созданную другим автором (Кишенским) теорию о позднем (XVII–XVIII вв.) возникновении породы путем многократной метизации.
Замечу, что гипотеза Кишенского ни при жизни автора, ни позднее не вызывала доверия среди знатоков борзых и гончих. Примером тому могут служить выдержки из эпистолярного наследия такого заслуживающего доверия специалиста, как Н.П. Ермолов – автора составленного по поручению Съезда псовых охотников «Описания современных псовых борзых» (1888 г.): «В февральской книге «Природы и охоты», в своем «Опыте генеалогии собак», на стр. 11 Николай Кишенский несет ерунду о борзых псовых»; «А неловко с его стороны писать о борзых псовых, когда он, видимо, понятия о них не имеет» или: «...Кишенский, автор «Генеалогии собак», очень любезным письмом спрашивает сведений о муругой псовине – несет ерунду». Не будем забывать и о том, что сам Н.П. Кишенский ни в одной из своих последующих работ никогда более не возводил происхождение русских борзых и гончих к «татарским» собакам.
Опубликованная переписка Н.П. Ермолова помогает объяснить современному читателю и причины отсутствия полемики вокруг публикаций Сабанеева: «...но он (Л.П.Сабанеев – А.О.) редактор-издатель единственного охотничьего журнала и прервать с ним всякие сношения, высказав ему всю истину, неудобно, ну, он и пользуется этим совершенно свободно», и истинные взгляды редактора-издателя «Природы и охоты»: «Брат (Алексей Петрович Ермолов – А.О.) тоже очень недоволен Сабанеевым, говорит, что по характеру он рыхлая баба и думает только о выгоде и о том, чтобы москвичей не сердить. Судя по поступкам Сабанеева с Вами и еще по другим, на сей раз брат совершенно прав».
Возмущало современников и частое передергивание редактором «Природы и охоты» в угоду собственным представлениям общеизвестных документированных фактов и откровенный плагиат, допускаемый им в собственных публикациях. Так, только в «Охотничьем календаре» и «Борзых и гончих» мы встретим около 100 дословных цитат из произведений П.М. Губина, 40 – П.М. Мачеварианова, более 60 – Н.П. Кишенского, около 20 – Н.И. Кутепова и т.д., зачастую без отсылок на их авторство.
Немудрено, что все это в конечном итоге переполнило чашу терпения псовых охотников. Скандал разразился на очередном Съезде охотников. «На юбилейном всероссийском Съезде охотников в Москве в 1898 году, состоявшемся при Императорском обществе правильной охоты, на первом его общем заседании 16 января, вся секция псовых охотников, среди которых присутствовали и члены Императорского общества, единогласно выразила полнейшее порицание журналу «Природа и охота» за вред, приносимый делу охоты, и псовой охоты в особенности, причем вся секция псовых охотников была настолько возмущена деятельностью редактора этого журнала, что единогласно отказалась от подписки в пользу Л.П. Сабанеева...» Далее мы еще не раз коснемся отдельных положений «гипотезы» Кишенского-Сабанеева, чтобы наглядно продемонстрировать читателям их полную надуманность и несостоятельность. Алексей ОБОЛЕНСКИЙ
Иллюстрации из собрания автора На фото:
1. В.А. Дмитриев
2. Н.П. Кишенский
3. Н.П. Ермолов
Акварель проф. В.М. Васнецова из книги Н.И. Кутепова
«Великокняжеская, царская и императорская охота на Руси»
Источник: http://"Охота и рыбалка" №7(63) от 01.07.2008 |
